Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Марьяна Торочешникова.

Андрей Шарый: Сегодня Московский окружной военный суд, где рассматривалось дело об убийстве обозревателя "Новой газеты" Анны Политковской, на основе вынесенного в четверг вердикта присяжных вынес оправдательный приговор братьям Джабраилу и Ибрагиму Махмудовым, Сергею Хаджикурбанову и Павлу Рягузову. Если в течение 10 дней приговор не будет обжалован, дело вернут на доследование в Следственный комитет. Впрочем, государственные обвинители уже заявили, что будут опротестовывать вердикт присяжных. Все это время, пока слушалось дело об убийстве Анны Политковской, в зале суда постоянно находилась корреспондент Радио Свобода Марьяна Торочешникова, наш судебный репортер, она же ведущая специальной программы Радио Свобода "Человек имеет право". Давайте послушаем запись нашей беседы о впечатлениях Марьяны от этого судебного процесса.
Марьяна, какое общее у вас осталось ощущение от процесса? Вы ежедневно ходили в суд, были на всех заседаниях. В остатке, что у вас в душе сейчас?

Марьяна Торочешникова: Вы знаете, я очень рада. Я как просто человек и как ведущая передачи "Человек имеет право" у нас на Радио Свобода, я очень рада за оправдательный вердикт присяжных, поскольку те журналисты, которые присутствовали в зале судебных слушаний, в принципе-то, и не сомневались в том, что он таким и должен быть. Поскольку мы, как и присяжные, не услышали доказательств не то, чтобы виновности этих людей, мы не услышали доказательств даже причастности этих людей к совершению преступления.
Единственное, что мне, например, несколько странно, это оправдание Сергея Хаджикурбанова и Павла Рягузова по эпизоду, связанному с превышением служебных полномочий. Это не потому, что я жажду крови какой-то, а просто мне казалось, что присяжные, скорее, впечатлятся словами потерпевшего Эдуарда Паникарова и как-то сопоставят те истории, о которых они наверняка слышали, связанные с милицейским беспределом, с тем, как проводятся допросы, как проводятся обыски. Я думала, что они встанут на сторону Паникарова, и в этой части осудят Рягузова и Хаджикурбанова. Но – нет. Они единогласно оправдали всех подсудимых по всем пунктам обвинения.
Может быть, присяжные еще вдвойне ответственно относились к вынесению вердикта, поскольку они были судьи в этом процессе, но для них были судьями журналисты, которые получили возможность наблюдать за ходом рассмотрения дела об убийстве Анны Политковской, кстати, во многом благодаря именно присяжным. Вы же помните эту историю с присяжным Евгением Колесовым, который ценой своего выхода из состава коллегии присяжных сообщил о том, что присяжные вовсе не против присутствия прессы в зале, как это было доложено председательствующему Евгению Зубову, что они хотят, чтобы журналисты оставались.

Андрей Шарый: Как раз, исходя из того, что вы сказали сейчас, Марьяна, я хотел как раз вспомнить эти первые дни судебного разбирательства, когда говорили и о беспристрастности судьи Евгения Зубова. Как он вел себя во время процесса?

Марьяна Торочешникова: С моей точки зрения, это было практически идеальное исполнение роли председательствующего в суде присяжных. Он позволял сторонам высказать свое мнение. Процесс был действительно состязательный. И, несмотря на то, что и государственные обвинители, и адвокаты периодически говорили, что вот, председательствующий ущемляет стороны в их правах, на самом деле, это было все-таки лукавством. Потому что по сравнению с тем, что происходит во многих других российских судах, в том числе и в Московском городском суде, то, что мы видели в Московском окружном военном суде в процессе с председательствующим Евгением Зубов, это был практически идеальный пример того, как нужно проводить дела с участием присяжных.

Андрей Шарый: Почему так плохо оказалась подготовленной система аргументации стороны обвинения?

Марьяна Торочешникова: Вы меня поставили в тупик этим вопросом, Андрей, потому что я не могу дать ответ - почему так было плохо? Вариантов может быть сколько угодно. Либо они действительно никого не нашли, либо они что-то нашли, а потом решили, что лучше дальше не ворошить всю эту историю и отказаться от какой-то версии, по которой у них было много доказательств, либо им действительно, как тут говорилось, очень понравилась эта история с чеченским следом. Все-таки в России достаточно предвзято, к сожалению, многие люди относятся к выходцам с Кавказа. Это такая палочка-выручалочка. Другое дело, что люди, которые пошли по этой чеченской версии, они как-то не учли, что если речь идет о простых жителях Чечни, то им-то как раз Анна Политковская была вовсе и не врагом, а напротив. Было бы странно предполагать, что братья Махмудовы, Джабраил и Ибрагим, обычные жители Чечни, которые не облечены ни властью, ни какими-то полномочиями, вдруг могли возжелать смерти Анны Политковской. Вот это у меня в голове просто не укладывается.
А ведь мотив тоже нужно доказывать государственным обвинителям. И вот я думаю, что и присяжных-то они тоже не убедили, в том числе и потому, что совершенно непонятно, зачем вдруг мальчикам понадобилось идти на такое преступление. Даже если предполагать, что они совершали его из каких-то корыстных побуждений, то ведь мы не услышали от государственных обвинителей ничего о том (даже как версию), что Махмудовы получали какое-то вознаграждение, что у них были деньги или появились вдруг деньги, какие-то огромные суммы.
Почему следствие так поработало и отдало в суд настолько "сырое" дело? Это вопрос действительно к Петросу Гарибяну. Именно он возглавлял следственную бригаду, которая занималась раскрытием дела об убийстве Пола Хлебникова. Мы тоже знаем, что там тоже был вот этот пресловутый чеченский след, и были оправданы те люди, которых назначили виновными. Сейчас что-то не слышно о том, чтобы вдруг привлекли к уголовной ответственности еще каких-то лиц.

Андрей Шарый: Как сейчас будет развиваться дальше дело Политковской? Сейчас будет новая следственная бригада. Вы понимаете, какова дальше механика?

Марьяна Торочешникова: Я не думаю, что будет новая следственная бригада. А потом нужно же дождаться, чего скажет Военная коллегия Верховного суда, куда, если и будет обжаловать государственное обвинение этот оправдательный приговор, куда непременно поступит дело. Так вот, если Верховный суд оставит в силе оправдательный приговор, тогда, да, все материалы дела вернут в Следственный комитет. И он будет обязан найти лиц, которые действительно виновны в убийстве Анны Политковской. Если же Верховный суд отменит оправдательный приговор, то это дело вновь вернут в Московский окружной военный суд ровно в таком виде, в котором оно сейчас существует. Наберут новый состав присяжных, выделят нового председательствующего в суде присяжных, и мы будем заново слушать все то, о чем нам обвинение рассказывало последние два с половиной месяца.

Андрей Шарый: Все-таки это шажок вперед для российского правосудия или, учитывая, что убийц никаких не нашли, все развалилось и, в общем, это скорее плохо, чем хорошо?

Марьяна Торочешникова: С моей точки зрения и я абсолютно в этом убеждена, в России оправдательный приговор, оправдательный вердикт – это благо. Я бы не сказала, что это шажок вперед. Это действительно благо. Причем, тут даже не стоит говорить таких пафосных слов, как торжество правосудия, но, может быть, случившееся вынудит следователей зашевелиться и начать искать действительно виновных в убийстве Анны Степановны Политковской людей. Может быть, действительно, мы когда-то увидим на скамье подсудимых реальных виновных в совершении этого преступления. Потому что в противном случае, ведь если бы этих людей осудили сейчас, очень скоро все бы забыли, что судили-то не заказчика и киллера, а каких-то, судя по распределению прокуратурой их ролей в этом деле, посредников или каких-то людей, которые где-то там ходили, следили, что-то делали. Еще был один эфэсбэшник Павел Рягузов. Никто ж ведь не вспомнит, что его судили в связи совершенно другим делом. И как-то пройдет время, и вроде бы был приговор, ну, посадили, и вот они сидят эти виновные в убийстве Анны Политковской. А зачем дальше копаться? Зачем дальше расследовать дело? Поэтому, конечно, вот этот процесс, то, что он завершился оправдательным вердиктом, с моей точки зрения, это благо.
Я считаю, что необходимо отметить организацию работы этого суда – Московского окружного военного суда. То, как работали с нами, с журналистами, как шли нам навстречу сотрудники суда, которые понимали, насколько важно для нас это дело, благодаря которым мы, несмотря на то, что зал был достаточно маленький, все-таки могли как-то помещаться и ежедневно следить за процессом. Потому что, несмотря на его формальную открытость, попасть туда было чрезвычайно сложно – просто места не хватало всем. Нам, журналистам, давали возможность общаться со сторонами здесь же, в зале суда. С точки зрения организации работы с прессой, это был тоже очень показательный для России процесс. Я надеюсь, что, может быть, этим примером воспользуются другие судьи, пресс-секретари других судов.